Голгофский крест – нам, в будущее, путь
От зла, греха к спасению и свету.
Не дай нам, Господи, с пути, свернуть
И позабыть, во тьме, дорогу эту.
Голгофский крест – есть путь надежды,
Что от Христа начало, себе, взял.
Он, нас, уводит в мир безбрежный.
Туда, где жизнь и наш причал.
Творение, Творцу, избрало смерть...
Спаситель шёл, за нас, под ношей скорбной.
Он шёл за человека умереть,
Но все смеялись участи позорной.
Там, впереди, ждала Голгофа,
А позади – кровавая тропа.
Христос же шёл сказать со вздохом
Свои последние слова.
“Прости им, Отче!...” – глас Иисуса.
“Свершилось!” – вот, поникла голова...
Взяв грех, избавил Он, людей, от груза;
Надежду дал: жить в Вечности без зла.
Да будет слава Тебе, Боже!
Благодарю Тебя за Дух Святой,
За кровь Христа, что всегда может
Грех омывать земной любой.
Вячеслав Переверзев,
USA
Родился в Украине, на Донбассе, г. Горловка. Другой сайт: http://stihi.ru/avtor/slavyan68
Прочитано 6354 раза. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
1) "Красавица и Чудовище" 2002г. - Сергей Дегтярь Это первое признание в любви по поводу праздника 8 марта Ирине Григорьевой. Я её не знал, но влюбился в её образ. Я считал себя самым серым человеком, не стоящим даже мечтать о прекрасной красивой девушке, но, я постепенно набирался смелости. Будучи очень закомплексованным человеком, я считал, что не стою никакого внимания с её стороны. Кто я такой? Я считал себя ничего не значащим в жизни. Если у пятидесятников было серьёзное благоговейное отношение к вере в Бога, то у харизматов, к которым я примкнул, было лишь высокомерие и гордость в связи с занимаемым положением в Боге, так что они даже, казалось, кичились и выставлялись перед людьми показыванием своего высокомерия. Я чувствовал себя среди них, как изгой, как недоделанный. Они, казалось все были святыми в отличие от меня. Я же всегда был в трепете перед святым Богом и мне было чуждо видеть в церкви крутых без комплексов греховности людей. Ирина Григорьева хотя и была харизматичной, но скромность её была всем очевидна. Она не была похожа на других. Но, видимо, я ошибался и закрывал на это глаза. Я боялся подойти к красивой и умной девушке, поэтому я общался с ней только на бумаге. Так родилось моё первое признание в любви Ирине. Я надеялся, что обращу её внимание на себя, но, как показала в дальнейшем жизнь - я напрасно строил несбыточные надежды. Это была моя платоническая любовь.
